Хуякс, мы думали там Путин, серость, железный занавес, диктатура, КГБ, а у него гляньте, какие фотографии светлые!
 | Петр Ловыгин, 35 лет, фотохудожник, путешественник, блогер Учился на архитектора в Ярославле. Там же начал фотографировать. Придумал страну костарику (от настоящей Коста-Рики, так и произносится) и населил ее близкими сердцу персонажами. Переехал в Москву. Написал три книги. Объездил полмира. |
Арриво: В позапрошлом году ты купил квартиру в Порту. Успел стать своим среди местных? Ну скажем, как зовут продавца в магазине у дома? Сколько стоит пакетик травки на районе?..
Петр: Нет, и не стремился к этому. Без знания языка тяжело.
Знаю, как зовут парикмахера, чей салон находится на первом этаже моего дома. Он пару раз репостил меня в Фейсбуке, когда я снимал для видеоблога, как стригусь у него. Это перепостили его родственники (улыбается). Хорошо, что он не понимает по-русски. Я много критиковал его работу. Так что общаюсь преимущественно с русскоязычными. Про траву не знаю – как ни странно, не употребляю.
Твоя книга «Costarica-soul» так начинается: «В 14 лет я впервые увидел Океан. В 24 завел блог в ЖЖ, стал заботиться о нем, как о женщине. Но с тех пор не видел Океан ни разу». Ты поэтому поселился в Португалии? Выражение «дом у моря» для тебя что-то значит?
Ну это старая фраза. Она устарела года через три-четыре после того, как была написана. Ритм жизни сильно возрос, и океанов в моей жизни стало до пса.
 |
| Бродский: «Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером подышать свежим воздухом, веющим с океана». |
Выражение «дом у моря» успокаивает мозги в возрасте 60+. Типа пенсия, старость, все дела… К тому же от центра Порту до океана порядка семи километров. На расстоянии это просто сильно романтизируется, хотя я давно понял, что в отношении меня португальский дом – это имиджевая вещь.
Если у тебя есть шикарная квартира в Ростове-на-Дону, например, это не будет котироваться так сильно, как достаточно средний дом в Португалии.
Ты часто говоришь, что любишь путешествовать по неблагополучным странам, где «сюжеты валяются под ногами». Португалия, конечно, не Индия, но это бедная страна на краю Европы… Как там с сюжетами?
По мне, никак. Да и бедной я бы ее не назвал. Она средняя. Использую ее для жизни периодически. С фотогеничной точки зрения она не сильно тянет.
«Фотография – это не поиск ракурса, не главенство техники. Это идея». Как ты придумываешь идеи для путешествий? Или едешь «с закрытыми глазами» и будь что будет?
У меня редко есть планы или места, которые надо посетить. Маршрут примерный есть, и слава Богу. Я знаю регионы, которые мне, скорее всего, понравятся. Это Пакистан, Бангладеш, Индия. Боливия. Куба. Эфиопия. Многое зависит от того, насколько ты готов погрузиться в ту или иную страну. Я мало чего боюсь.
Путешествия – это притоны, алкоголь и прочие бюджетные мероприятия. Ну нормальные мужские увлечения. Я ж не путеводитель пишу по своим поездкам. Я свою жизнь проживаю. И хочу прожить ее ярко.
Кроме притонов и борделей в твоей коллекции кладбища и парикмахерские. Почему эти три темы, а не блошиные рынки? В парикмахерских любят поболтать, на кладбищах, наоборот, тихо. В борделе я никогда не был. Что между ними общего?
Не везде есть блошиные рынки, а те что есть – у них обычно график работы по выходным. В этот день в условном городе можно и не оказаться. Да и не настолько разнится культура блошиных рынков от страны к стране.
А хоронят везде по-разному. Дизайн парикмахерских везде разный. Женщины доступные тоже разные везде. Через эти три направления я делаю некий срез о стране.
Ты много путешествует по России с мастер-классами. Успеваешь смотреть города или как рок-звезды: самолет-отель-выступление? Берешь ли идеи на заметку: «Так, сюда нужно будет вернуться».
Чаще «звездный путь». Записать город на будущее – могу. Но не факт, что приеду (улыбается).
Путешествия – это труд. От труда, бывает, устаешь.
«Из всех стран, где я побывал, возвращаться хочется только в Россию. Только Россия бездонна». Почему Россия бездона, а та же Индия – твоя любимая страна для путешествий, получается, нет?
Ну, если устроить им дуэль – то Россия победит. Многие думают, что я хотел бы жить в Индии… Да упаси Боже! Индия – клевый аккумулятор. Сели батарейки – съезди подзаряди. Не более. Так, чтобы постоянно – это ж притирается, глаз замыливается. Я этого не хочу, и отчасти боюсь.
Россия – это родина, язык, менталитет, ритм жизни нужный мне. Мне тут легко и не скучно.
Пару лет назад ты сказал: «В России клевая среда. Может быть, немодное сейчас слово, но я патриот своей страны. Для меня важно ощущение, что я русский». Патриотизм снова в моде. Россия интересна миру. Как это отразилось на тебе? Когда ты здесь. И там.
Да никаких изменений. Русских туристов в тех местах, где бываю я, как раньше не было – так и сейчас мало. Да, мы интересны – как любое некогда закрытое государство, так и закрывающееся сейчас. Это нормально. Северная Корея всегда будет интереснее Южной. Потому что Южная доступнее.
Насчет того, что патриотизм в моде – я не согласен. Не вижу ничего подобного.
С другой стороны, когда я беру книгу «Бабье лето» и читаю фразу «Ганга – матушка река» – ну это же круто очень! Душа нараспашку. И думаю: это ведь только наше свойство – относится к чужим местам, как к родным… Индус не скажет такого про Волгу. У него Ганга есть. Как думаешь?
Это зависит от человека. От его внутреннего мира. Большинство русских в Гангу вытошнит. Но во мне, видимо, заложен некий ген мифологизации объектов, которые нравятся и западают в душу. К тому же, срабатывает принцип контрастов, сочетания несочетаемого, который я очень часто использую. Привнести русские сказки в индуизм и буддизм. Примерить комедии Гайдая на индийцев и бангладешцев. Смешать Бродского и перуанских индейцев. Это всегда срабатывает.
Многие фотографы, успешные в своих странах, мечтают о мировом признание, да хотя бы о европейском… Петр Ловыгин – фотограф русский, европейский или мировой?
Я русский. В этом есть и положительные черты и отрицательные. Положительные – они из предыдущего вопроса идут. К тебе будет интерес. В любом случае.
Европейцы как мыслят: «Хуякс, мы думали там Путин, серость, железный занавес, диктатура, КГБ, а у него гляньте, какие фотографии светлые!»
Принцип контрастов. Ты, как русский фотограф, можешь либо опровергать факты о своей стране (точнее, не факты, а стереотипы), а можешь, наоборот, подтверждать их, усиливать.
Минусы в том, что арт-рынок Европы работает по своим законам. А у нас свой менталитет, зачастую непонятный им. Мои работы очень часто не понимают. Либо вообще, либо не так, как нужно, не так, как я задумывал.
Эстетика русской зимы тебя совсем не привлекает? Зима – время вдумчивое, я бы сказал, очень русское, а лето – короткое и легковесное. Словом, оно не про вечность и место художника в истории, о чем ты много говоришь. Как ты миришься с тем, что Россия – зимняя страна?
Я просто как-то последние годы и зиму-то не застаю в России. Время оно хорошее, но мне для фотографии нужно не столько тепло, сколько солнце. В русской зиме оно не частое явление.
Как я мирюсь с тем, что Россия – зимняя страна? Спокойно мирюсь. Словно у меня есть выбор (улыбается).
О тебе много хвалебных отзывов. И столько же негативных: «Ловыгин – не фотограф», «Всё это Фотошоп» и т. п. Когда ты перестал обращать на них внимание? Что тебя больше стимулирует: похвала или критика? Конечно, конструктивная.
Ну не фотограф и что? Я ж никого в этом не убеждаю. Фотографов пруд пруди. А тех, кто развит и в других областях искусства, кто умеет комбинировать эти направления между собой – их единицы. Лучше быть среди единиц. И при том я прекрасно понимаю, что да, Фотошоп, я ему благодарен – но это только инструмент. Основа – в моей фантазии. Что ж те, у кого Фотошоп установлен (точно такой же, как у меня) – так не могут?
Критиковать можно только тогда, когда можешь лучше. У меня такие правила. Если кратко: похвала стимулирует больше.
За 10 лет творчества, у тебя не то чтобы много проектов. Но все классные и удачные. Были ли те, которые не удалось реализовать? Серия фотографий, про которую никто никогда не слышал.
Да, порой бывает, что из-за лени и неуверенности не удается довести начатое до конца. Порой… не удается даже начать. «Сколько светлых идей заживо погребено», – пела группа «Чайф». Дай Бог сил «додумать» и «поднять» то, что вертится в голове сейчас. Рано пока об этом говорить.
К тому же, я резко начал. То есть в 2006-м и в 2016-м уровень примерно одинаков. Но были какие-то наработки раньше. Цифровые фотоаппараты только появились, и я экспериментировать с дизайном и фотографией. Вот там иной уровень и дай Бог, если эти фотографии никогда нигде не всплывут (улыбается).
За 10 лет творчества я стал богаче. Во всех смыслах.
Вернемся в Россию… Ты давно живешь в Москве, но часто бываешь в Ярославле. В душе ты по-прежнему провинциал или столичный житель? Что насчет других городов мира – где тебе комфортнее жить?
Я уже давно человек мира. Могу жить хоть в Осло, хоть в Касабланке, хоть в Москве. Я просто не забываю свои корни, помню, что «есть вещи на порядок выше» (строчка из песни российской рэп-группы «Каста» – Арриво).
За границей есть понятие малой родины: областью, городом или даже кварталом – гордятся так же, как страной в целом. Если твоя родина в Ярославле, что для тебя остальная Россия: Урал, Сибирь, Дальний Восток?
Это части моей страны, которые делают ее очень разной. Саха не похожа на Кавказ. Золотое кольцо не похоже на Сибирь. Москва – не Питер. Таких стран в мире едва ли сыщешь еще.
В интервью ты много раз признавался, что начал путешествовать из-за недостатка идей в творчестве. Кризис прошел? Не стала ли трэвел-фотография для тебя основной? Интересна ли тебе по-прежнему костарика?
У меня крайне высокая планка в fine-art-фотографии. Не хочу всю жизнь делать одинаковые картинки только потому, что до этого они «прокатывали». Мне надо, чтоб следующая серия была не похожа на предыдущую, но при этом чувствовался авторский почерк. От таких запросов к самому себе много сомнений. Хотя да, хочу вернуться к fine-art. Есть идеи, нужно просто время на их реализацию.
Трэвел-фотография… Наверное, на какой-то момент стала основной. Но и здесь у меня свой почерк, своя философия. Смотрю со стороны на то, что сделано – и понимаю: выглядит цельно. Это хорошо.
Я вот что думаю: в твоих арт-фотографиях не меньше географии. Все твое творчество – об этом. Иначе, что Луи Армстронг и жирафы делают у церкви Покрова-на-Нерли? Даже твои кольца – из разных стран!
И снова контрасты. Я в одной серии запросто могу объединить все четыре стороны света. Африканские тамтамы смешаются с сакурой, Билибин с Возрождением, Цой с Диснеем.
Я езжу. Смотрю по сторонам – развиваюсь. Обогащаю кругозор. Это не может не сказываться.
Где-то ты называешь костарику страной, где-то землей, а где-то краем и даже деревней: «Персонажи то и дело встречают друг друга на улицах». Какой все же у нее масштаб?
Там же нет границ. У Джанни Родари в стране овощей разве есть ограничения? У Грина… У Гарри Поттера… Границы – в воздухе.
Хочу назвать интервью «Урок географии». Чего ждать от твой новой книги? И кстати, что у тебя было в школе по предмету?
Единственный предмет, по которому меня посылали на олимпиады. Видимо, сказалось то, что в детстве во всю стену висела огромная карта мира.
Могу не задумываясь назвать столицу любой страны, а также пять-шесть крупных городов.
Что касается новой книги – в ней соберутся все самые-самые приключения за последние несколько лет. Бордели Колумбии, растаманы Аддис-Абебы, мои фальсификации и фантазии. Если книгу не сделать – со временем все эти поездки опустятся на дно френд-лент. Книга будет клевой.
Спасибо, Петр. Последняя цитата: «Фотоаппарат должен быть не на уровне глаз, а на уровне сердца». Но сердце без любви не бывает. Откуда любовь в твоем?
Почему не бывает? Бывает. Про источник любви… Тут рецепта нет.
 |
| Фото: Инна Липская |
Автор интервью:
Фотохудожник: Петр Ловыгин
Фото на обложке: Илья Варламов
Путешествуй с Петром в костарику:
Хочешь стать новым героем? Пиши на info@arrivo.ru
Комментарии